Наши предки в годы Великой Отечественной войны уходили на фронт без пафоса и колебаний. Получали повестку, шли в баню, очищались и отправлялись воевать — как на работу. Они думали не о наградах, а лишь о защите своей страны от грязной и жестокой силы…
Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал ветеран войны в Афганистане, доктор экономических наук, член правления Делового совета по развитию экономического сотрудничества с Афганистаном при Торгово-промышленной палате России Вячеслав Некрасов.
— Вячеслав Михайлович, вы только что вернулись из очередной поездки в Афганистан. С какой целью ездили?
— Да, мы ездили в Афганистан на две недели. У нас было две группы. В первой — журналисты, писатели и иные представители творческой интеллигенции, которые давно интересовались Афганистаном и мечтали побывать в этой стране. Мы с ними проехали Джелалабад, Кунар, Нуристан, побывали в Герате.
А другая группа — это представители «Клуба путешествий Михаила Кожухова» (известный журналист, который был собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в Афганистане с 1985 по 1989 годы). Они делали пробные шаги в плане изучения отношений России и Афганистана в туристическом, познавательном и гуманитарном плане. С ними мы посетили не только Герат, но и Бамиан.
Члены группы Кожухова, хотя уже побывали во множестве стран, посетили Афганистан впервые и признали, что он сильно отличается от всего остального мира. Я их предупреждал, что Афганистан, как заразная бацилла. В том смысле, что если ты один раз там побывал, захочешь вернуться снова.
Сопровождение групп — для меня необычное амплуа. Хотя ко мне все чаще обращаются за помощью в организации поездок в Афганистан разные люди: писатели, историки, политики, предприниматели, ветераны. Интерес есть у всех.
После того, как в России исключили «Талибан» из списка запрещенных организаций, российско-афганские отношения будут развиваться. Надо только наполнить их материальным смыслом.
Когда я недавно был в консульстве и подавал документы на получение очередной визы, мне сказали: «У вас уже завершилась 82-я поездка в Афганистан. Вы в каком статусе туда ездите?». Я им ответил, что в последнее время выступаю чуть ли не главным модератором, который выстраивает отношения между Москвой и Кабулом.
— Как считаете, почему именно сейчас мы приняли такое решение по «Талибану»?
— Это зрело давно. До нас такое решение приняли Казахстан и Киргизия.
Афганистан — это близкая и понятная нам страна. Первое наше посольство туда было направлено еще при Иване Грозном. Без внимания ее оставлять нельзя, иначе там пойдут нежелательные для всех стран процессы. В Афганистане до сих пор базируются боевики агрессивных террористических организаций.
Да, талибы постоянно говорят одно и то же: «Мы не настроены на внешнюю агрессию. Мы не собираемся трогать Россию и Среднюю Азию. У нас своих проблем хватает».
Но другие организации, которые действуют под влиянием внешних кукловодов, ставят целью расширение своей зоны влияния и приведение в действие спящих ячеек в странах Центральной Азии. Это может быть направлено, в том числе, и против России.
— Какова сейчас ситуация в Афганистане?
— С одной стороны, население отдает должное правительству талибов, которое в кратчайшие сроки наладило в стране определенную стабильность. При них стало меньше бытовых преступлений. Можно не закрывать автомобиль, денежные менялы спокойно работают на улицах.
Хотя еще три года назад в стране была серьезная настороженность. Это было заметно даже на бытовом уровне: мало машин, люди зажатые. А сейчас мы ездили днем и ночью, и в любое время суток видели активную жизнь. Работают рестораны, на улицах стоят ларьки с мороженым.
Да, стало меньше роскошных правительственных бронированных машин, потому что талибы ввели ограничения, что в министерствах может быть только один такой автомобиль для первого лица. Людям это нравится, потому что такие машины серьезно затрудняли движение.
При этом на улицах крупных городов появились пробки. По Кабулу проехать не так просто. В Джелалабаде тоже деловая активность. Раньше там ездили на изящных лошадях, запряженных в повозки, а теперь их заменили трехколесные мотороллеры. Они так и называются — «Рикши». Их активно поставляют из Китая и Индии. Они заполонили все. Того и гляди ноги отдавят.
Почти по всей стране можно ездить беспрепятственно. Но когда везешь с собой большую группу, ты обязательно должен известить Министерство информации и культуры Афганистана, показать маршрут и получить разрешительное письмо на передвижение по каждой отдельной провинции (там везде блокпосты стоят на въезде в города и кишлаки). Все-таки Афганистан — воюющая страна, где возможны любые теракты и вооруженные нападения.
В общем, есть ощущение, что жизнь в стране на деловом уровне оживает. Но только немного. Это касается 10-15% населения. Остальные же мучаются в поисках хоть каких-то денег. Если такой человек заработал 200–300 афгани в день (в рублях это примерно столько же), это уже большое счастье.
И правительству, несмотря на то, что время упущено, нужно предпринимать срочные шаги для исправления экономической ситуации, потому что подавляющее большинство населения живет за чертой бедности. А бедность в Афганистане — это не бедность в России.
Не могу сказать, что талибы совсем ничего не делают. Где-то ремонтируются дороги и строятся мосты, но это не тот масштаб. Там есть такие дороги, что для преодоления расстояния в 90 километров иногда нужно потратить три дня. И комплексной программы экономического развития страны у талибов нет.
Это вызывает в обществе напряженность, которую, при воздействии определенных внешних и внутренних сил, можно направить куда угодно.
— Как сейчас афганцы относятся к России?
— Куда бы мы ни поехали, к России в Афганистане по-прежнему особое отношение. Даже если ты одеваешься как местный житель, по повороту головы и иным движениям афганцы понимают, что ты иностранец. И когда показываешь на блокпостах паспорт, они сразу одобрительно говорят: «О, Русия, Москау. Проезжай!»
Эти настроения остаются в афганском обществе вне зависимости от того, какое сейчас правительство. Они доверяют России и надеются на нее. Нужно развивать этот потенциал доверия к России. Нам следует помогать Афганистану в экономическом отношении в том числе.
— Есть ли у талибов официальная позиция по СВО?
— Нынешняя власть ищет любую возможность привлечь в страну инвестиции для реализации крупных проектов. Пока у нее это не очень получается, поэтому она проводит взвешенную внешнюю политику, особо ничего не комментируя.
Афганистан вообще всю свою историю старался сохранять нейтральный статус. Даже в начале Второй мировой войны в Афганистане были разные министры: одни полностью поддерживали Советский Союз, другие выступали на стороне Гитлера, потому что германское влияние в Афганистане было велико.
Шаху нужно было срочно принимать определенное решение. Он созвал совет, который после долгих горячих споров объявил нейтралитет. Это спасло Афганистан от судьбы Ирана, в который вошли советские и британские войска.
Конечно, афганцы сожалеют, что идет война между Россией и Украиной и что гибнут люди. Они пытаются понять причины СВО. Многие военные и те, кто учился в СССР и в РФ, не сказали ни одного плохого слова о нашей стране. Такой же настрой у их детей.
Кое-кто меня даже тянул за рукав: «Слушай, откройте здесь призывные пункты. Мы дадим вам десятки тысяч бойцов, которые будут сражаться на вашей стороне. Вы же знаете, как хорошо афганцы воюют». Я благодарил их за такой настрой и сказал, что мы на СВО попытаемся обойтись своими силами, чтобы не накликать беду на своих сторонников за рубежом.
— А что для афганцев означает 9 мая? Как к нему относились в советское время, как относятся сейчас?
— Сегодня большая часть афганского общества погружена в проблемы выживания — где найти пищу и кров над головой. Но в 1982 году, когда я впервые приехал в Афганистан, для них этот праздник был самым важным.
Сейчас все зависит от нас. Надо рассказывать об этом, воздействовать информационно. Потому что только небольшая часть населения может смотреть российские передачи по спутниковому телевидению.
Конечно, образованные афганцы о 9 мае знают все. Знают о наших потерях и решающем вкладе в победу. Когда я был руководителем Российского центра науки и культуры в Афганистане, мы вместе с ветеранами-«афганцами» установили монумент в честь «шурави» и самих афганцев, отдавших свою жизнь за мир и процветание Афганистана.
Потом мы возле этого места проводили Бессмертный полк и запустили флешмоб, который увидел весь мир: афганцы в сопровождении оркестра пели «Катюшу» и «День победы». Это было потрясающе.
Более того, в Бадахшане я встречал афганцев, которые во время Великой Отечественной войны нелегально пересекли советскую границу, а потом участвовали в Курской битве и дошли до Берлина. Они были отмечены государственными наградами и даже принимали участие во встрече Сталина с иностранцами, которые сражались в Красной Армии.
Потом они таким же нелегальным способом вернулись в Афганистан, были арестованы местной полицией и лишены всех наград. Только спустя много лет мы пригласили их работать переводчиками и вручили дубликаты этих наград.
Повторюсь, в душах афганцев это есть. Но тут нужно взвешенное и правильное влияние наших СМИ без политического окраса, которые пока представлены слабовато.
— Кстати, ведь и в Европе все еще остаются люди, для которых День Победы очень важен. Означает ли это, что у Европы еще есть шанс окончательно одолеть нацизм и фашизм?
— Конечно, далеко не все потеряно. Я уже говорил, что молодые афганцы, у которых родители учились в нашей стране, хорошо и с благодарностью относятся к России. В Европе тоже самое — историческая память жива.
Участники войны рассказывали о ней своим детям, которым уже 50-60 лет, а те — внукам. Эта историческая память жива. Люди, например, в Словакии выходят на демонстрации с российскими флагами и поют «Катюшу». А все остальные видят, что они это делают, несмотря на информационное сопротивление властей, и начинают интересоваться этой темой.
Также этим занимаются русские люди, уехавшие в Европу. И я бы хотел отметить работу русских домов и Россотрудничества. Нам надо их в этом поддерживать. Говорить людям правду так же важно, как и одержать победу на поле боя.
— А кто из ваших родных и близких воевал в те годы? Что лично для вас означает этот праздник?
— Из клана Некрасовых в войне принимали участие два моих деда: Илья Алексеевич Некрасов и Яков Андреевич Булгаков.
Яков Андреевич был пограничником, принимал участие в финской войне. Не успел он демобилизоваться, как 23 июня 1941 года его вновь призвали. Он погиб в битве под Москвой.
У Ильи Алексеевича была бронь. Он был механизатором с такими руками, на которых держалась вся страна. Тем не менее, летом 1941 года после уборки урожая он пошел в военкомат, написал заявление и ушел на фронт добровольцем. Погиб 28 февраля 1942 года под Гжатском [сейчас — Гагарин, город в Смоленской области].
Я долго разыскивал этого деда, пока не нашел его могилу. Точнее, это была стела с именами бойцов, где было написано и его имя.
В нашей семье всегда чтили традиции и знали историю своего рода. Моих внуков, один из которых полный тезка своего прапрадеда — Илья Алексеевич, летом я повезу в город Гагарин, чтобы они приложили ладошки к надписи с именем прапрадеда.
Может быть, я говорю эмоционально, но это выливается и в практические поступки. Например, в 1983 году, когда я вернулся из Афганистана, мой сын и племянники решили стать офицерами, хотя я им это не навязывал. Они сейчас воюют на СВО. Среди них есть раненые, но, к счастью, никто не погиб. Все они удостоились наград.
Понимаете, наши предки в годы Великой Отечественной войны уходили на фронт без пафоса и колебаний. Получали повестку, шли в баню, очищались духом и телом и шли воевать как на работу. Они не думали о наградах. Для них надо было просто защитить страну от грязной и жестокой силы. И они свою работу сделали.
При этом мы скептически относились к поколению 1990-х годов, считая, что их интересует только «Пепси», а не будущее страны. Тем не менее, это поколение воюет. Я у себя на Урале вижу, что это простые ребята: окончили школы, получили какую-то профессию, пошли на СВО и вернулись с Орденами Мужества и даже с Героями России.
Понятное дело, что война — это плохо. Очень жаль, что в 21 веке человечество не научилось решать проблемы мирным путем. Но война вызывает в наших душах потребность в чем-то важном: в справедливости и в очищении. И Президент наш правильно делает ставку на ветеранов СВО, которые потом пойдут работать в органы власти.
Конечно, им будет трудно. После возвращения с войны у каждого человека психика работает по-разному. Мы вернулись из Афганистана, обожженные огнем, но очищенные.
И в случае с СВО будет то же самое. У них будет обостренное чувство справедливости, ответственности и повышенные требования к самим себе. «Мы на фронте такое сделали. Так давайте в мирной жизни тоже такое сделаем. Будем без бюрократии решать проблемы людей». Им нужно помогать и направлять их потенциал в мирное русло.
— Спасибо, Вячеслав Михайлович, за интервью!
Источник: Украина.ру