Когда началась спецоперация на Украине, наш земляк отправился туда добровольцем. За несколько месяцев навидался такого, чего лучше бы не видеть никому и никогда. Сейчас он инструктор, занимается с мобилизованными бойцами в Казани, обучая их самому главному — побеждать умением, чтобы потом живыми-здоровыми вернуться домой. Пообщаться с корреспондентом «РБ» он вызвался сам.
Родом Эльмир из города Межгорье, ему 32. Срочную службу проходил в Самаре в 23-й отдельной мотострелковой бригаде, в разведывательном батальоне.
— Фактически там и получил военное образование, даже не образование — выучку, которая в дальнейшем очень пригодилась, — говорит он.
Та наука оказалась для него жизненно важной, когда он оказался на залитой кровью, раздираемой страхом, слезами и ненавистью украинской земле.
— Что побудило пойти добровольцем? Услышал про зверства нацистов, как они измываются над нашими пленными — молодыми ребятами. Не могли не тронуть страдания мирных жителей, аллея Ангелов в Донбассе… Это даже не жажда мести, просто мне нужно было находиться там. Подумалось: горазды вы воевать со стариками и детьми, с безусыми 18-летними солдатиками, а вот попробуйте-ка с нами, с опытными и уже разозленными бойцами. Велика Земля, но слишком тесна, чтобы ужиться с такими нелюдями под одним небом, — без всякого пафоса, как о давно передуманном и пережитом рассказывает Эльмир.
Наш герой попал в полк специального назначения имени Ахмата Кадырова — знаменитый «Ахмат». Воевал в штурмовой группе, потом в разведке. Пробыл в зоне боевых действий два месяца.
— Нас разделили на взводы, — вспоминает он. — В каждом имелись боевые группы по десять человек. Вот вы спрашиваете про национальности. На войне среди своих национальностей нет, все братья, и точка. Помните, у Мустая Карима:
С башкиром русский — спутники в дороге,
Застольники — коль брага на столе,
Соратники — по воинской тревоге,
Навеки сомогильники — в земле.
Вот точно так было и у нас. Друг друга понимали с полуслова, с полувзгляда. Братские отношения между членами группы сохранились и потом, после командировки. А командиром был майор спецназа ГРУ в отставке. Он встал в строй по зову души и оказался самым опытным командиром в батальоне, даже во всем полку. Мог водить боевую группу с закрытыми глазами. Нас было десять бойцов, и все вернулись живыми — благодаря его опыту, его мудрости. Были моменты, когда начинаешь о себе думать как бы со стороны: ну все, конец, из такой передряги живым уже не выбраться. Ан нет, наш командир все равно находил единственно возможное решение. Вот что значит воинский талант — в экстремальных ситуациях он, можно сказать, гений. Теперь, когда сам стал инструктором, стараюсь передать мобилизованным все, чему научили меня.
Что касается службы бок о бок с чеченцами, как о воинах Эльмир отзывается о них с большим уважением. Неправильно говорить, что они ничего не боятся, но когда того требуют обстоятельства, они превосходно умеют преодолевать присущий каждому инстинкт самосохранения. Для горцев защищать свою семью, род и Родину — святое дело, долг каждого, кто считает себя мужчиной, этому там учатся с малых лет. Грустно, но порой кому-то из боевых товарищей приходилось возвращаться домой, потому что он остался единственным продолжателем рода — все его братья сложили головы…
Не перебиваю Эльмира вопросами. Просто внимательно слушаю, давая ему возможность излить наболевшее — все то, что до сих пор еще жжет душу.
— Вот вы спрашиваете, что страшнее всего. Когда кругом рвутся снаряды и воют мины — не скрою, да, страшно. Но этот страх перебороть можно, помогают если не гордость вместе с чувством долга, то элементарный инстинкт выживания. Потому что если поддашься панике — все, тебе хана. Выживает только тот, кто действует расчетливо и быстро. Но знаете, на войне есть вещи куда страшнее обстрела. Ближе к Северодонецку, уже подходя к промзоне, почти в каждом доме мы видели расстрелянных нацистами людей, часто из кучи трупов торчали детские ручонки. Такие тоненькие, беззащитные… Накатывал жгучий стыд, что не смогли уберечь, не подоспели. Вот это самое непереносимое, — признается он.
Судя по рассказам местных, продолжает боец, молодежь на Украине, помимо всего прочего, целенаправленно подсаживали на тяжелые наркотики. И чем занимались там все эти секретные лаборатории?
— Я ничего не утверждаю, но как объяснить тот факт, что рядом со штаб-квартирой европейских так называемых миротворцев действует лаборатория по выращиванию культур клеток, а в ней создаются боевые вирусы? Там недалеко находились гаражи, так они были просто завалены одеждой людей, в том числе и детскими вещами. Не хочу даже предполагать, что случилось с их владельцами… Но сам я только там в полной мере осознал, насколько верное решение принял наш президент, — рассказывает собеседник. — Спецоперация была просто необходима. И не только для защиты населения Донецка и Луганска. Промедли мы, прояви нерешительность — и вскоре пришлось бы столкнуться с врагом уже на нашей земле. В новейшей истории тому немало примеров — Югославия, Ирак, Ливия, Сирия. А в какой лютой ненависти к России воспитано целое поколение украинцев!
Эльмир утверждает: о своем решении пойти сражаться с укронацистами не пожалел ни разу. Даже когда находился в полушаге от смерти, а в такие ситуации он попадал не раз и не два.
Видя, как тяжело ему даются иные воспоминания, перевожу разговор на семью.
— Родителей просто поставил перед фактом: мол, завтра ухожу. Если бы сказал заранее, то мама, конечно же, стала бы отговаривать. А так им оставалось только дать свое благословение. Спасибо им, что приняли мое решение внешне спокойно. Было бы сложнее, если мама начала бы плакать, умолять, цепляться, ведь я просто не мог не уйти, — говорит боец.
Кстати сказать, недавно он обзавелся второй половинкой. Официальной свадьбы, правда, пока не было, но никах уже прочитан.
Спрашиваю, как проходит подготовка мобилизованных ребят в Казани, какие у них успехи.
— Учим всему, в том числе оказывать первую медицинскую помощь. Обучают этому опытные санинструкторы. Ребята учатся стрельбе, минированию, проходят курсы по инженерной подготовке. Нагрузка большая. Война меняется, становится более технологичной и динамичной, а многие мобилизованные служили уже давно. Сейчас применяются более совершенные средства обнаружения противника, наблюдения, оптические прицелы, тепловизоры. Даже средства маскировки совсем другие. Учим всему, что знаем сами, что помогает выживать и побеждать. Главная моя задача как инструктора — чтобы боец в совершенстве владел оружием и мог мгновенно его перезарядить. Там, в бою, все решают секунды. Немаловажна и психологическая составляющая: очень важно иметь трезвый, холодный рассудок. Кстати, могу успокоить родственников мобилизованных ребят — на данный момент все бытовые и учебные условия для них созданы, питание хорошее. Некоторые спрашивают, почему бойцы живут в палатках, а не в казармах. Потому что так они быстрее привыкнут к суровым фронтовым условиям.
В первую очередь Эльмир, как говорит сам, учит вчерашних гражданских работать слаженно.
— Боевая дружба тем и отличается от обычной, что здесь каждый в трудную минуту готов прикрыть товарища, пожертвовать собой. И каждый знает, что если с ним что-то случится, его не бросят, вытащат. Поэтому даже когда приболел, ты все равно рвешься на задание, потому что не можешь подвести друзей, переживаешь, вдруг кто-то другой будет защищать их спину и не справится. Думаю, после войны станет проще жить. Потому что меняется отношение к жизни: ты сразу видишь, где истинные ценности, а где ерунда, не стоящая внимания, хотя раньше мог из-за этого переживать, не спать ночами, — рассуждает он.
Эльмир не согласен с распространенным мнением, что человек на войне становится циником. Ни к смертям, ни к жестокости привыкнуть невозможно. Просто не показываешь своих эмоций, потому что четко знаешь, зачем ты тут. И да, вы правы, начинаешь верить в Бога. Впрочем, он и до войны не был атеистом.
— Вот вы за кого молитесь, что просите? — спрашивает меня, не ожидая, впрочем, ответа. — Наверное, как и все — чтобы близкие были живы-здоровы. Я тоже не был исключением. А сейчас, когда прошу у Всевышнего сохранить мне жизнь, не забываю добавить: если уж суждено погибнуть, то дай достойную смерть. Не забываю попросить у Всевышнего, чтобы оберегал моих друзей, жителей Донецка и, конечно же, чтобы настал мир. Нехорошо, неправильно, когда люди привыкают к войне.
Эльмир знает: в мечетях Башкирии провели обряд курбан-аши, прося у Всевышнего милости для солдат спецоперации, — и очень благодарен за это жителям республики. Дело даже не в самом религиозном действе — такие моменты дают ощущение единства и единения.
— Мы знаем и чувствуем: за нами народ и нам есть кого защищать, — говорит он. — Большое спасибо всем, кто помогает, отправляет необходимые вещи. Хочу поздравить всех в Башкортостане с наступающим праздником — Днем народного единства. Знаете, смысл этого праздника осознал только сейчас. Нормальный человек никогда, ни при каких обстоятельствах не встанет на путь национальной вражды. Даже когда башкиры с татарами начинают беззлобно подтрунивать друг над дружкой, я, конечно, понимаю, что это шутки родных меж собой людей, но все равно еле удерживаюсь от замечания. Только когда мы едины, мы непобедимы — побывав на Украине, я это точно знаю.
Автор: Аниса Янбаева