Туймазинец Юрий Бирюзов сумел объединить вокруг себя 600 подростков, многие из которых носили ярлык «трудных». Вытащить из душ этих ершистых пацанов всё самое лучшее и объяснить им, что это такое – любовь к Родине, гордость за её историю, ему иногда удаётся всего за один день. Когда мальчишки впервые в своей жизни поднимают на свет останки павшего за страну солдата. Юрий Леонидович родился в 1970 г. в Уфе. Краевед, писатель, археолог, руководитель поискового движения Туймазинского района. Окончил Уфимский нефтяной институт, учится в академии ВЭГУ. С 1992 г. живёт в с. Кандры Туймазинского района, куда был распределён. 1994 - 2009 гг – работал в системе «Башнефти». С 1996 г. занимается со школьниками в системе допобразования.
В июле 2016 года в Белогорском района Крыма башкирские поисковики совместно с крымскими коллегами обнаружили двигатель и другие фрагменты самолёта Пе-2. Фото из личного архива
Туймазинский поисковый отряд им. Х.Султанова выезжает на поисковые работы самым многочисленным составом в республике. Объяснение этому явлению нужно искать, прежде всего, в этом высоком и широкоплечем лидере. Впрочем, один в поле всё же не воин. Есть и другие важные причины, почему движение получило развитие в этом районе.
– Юрий Леонидович, удивил момент в вашей биографии: 15 лет отработали в нефтянке, а потом вдруг – педагог допобразования. Шаг с небес на землю, так сказать.
– Наступил в моей жизни момент, когда всё необходимое есть – квартира, машина и всё остальное. И я начал чувствовать, что в рамках этой бытовухи уже не уживаюсь. Не всё упирается в добывание денежных средств. Самое главное – жить собой. Когда у тебя уже всё есть, надо что-то сделать доброго и для других. Конечно, это не был поворот на 360 градусов. Пока трудился в строительной фирме, я уже на полставки подрабатывал в центре детских и подростковых клубов «Алые паруса» - для души. Семь лет назад решил, что окончательно себя изжил как строитель, и ушёл полностью в систему допобразования. На зарплату в 12 тысяч рублей. Да, на них сложно содержать семью. Поэтому я подрабатываю в музее, а ещё в стрелковой команде РЖД.
– А ещё вы сейчас студент, 47-летний…
– Иногда ученики такие вопросы задают, что я теряюсь, поэтому выход один - учиться и учиться. Первое высшее у меня техническое. Специальность учителя истории получил, потому что это требуется, чтобы работать в системе допобразования. Сейчас решил освоить второй уровень – магистратуру. Чтобы всегда быть «в тренде», как говорит моя дочь. Она меня застыдила, что с компьютером не ладил. Пришлось тоже освоить.
– Почему именно поисковые работы?
– Это дело тесно связано с археологией. А я с 10 лет в архкружке, с 14 – в экспедициях в составе уфимского Дворца пионеров (Ю. Бирюзов родился и вырос в Уфе – Ред.). Неоднократно участвовал в экспедициях в составе научных учреждений. Это всё близко к поисковой работе.
– Как заинтересовать школьников этой сложной темой? Для них война 40-х - очень далёкая история.
– Любой ребёнок внутри – авантюрист, его всегда тянет на приключения. Поэтому они часто попадают в нехорошие ситуации. Так надо дать им эти приключения, но такие, которые смогут воспитать в них лучшие качества. Поисковые работы поначалу дети и воспринимают как некую авантюру. У нас много занятий в объединении – по археологии, краеведению, но без живого участия в этом деле, без выездов на места сражений не достучаться до сердец. Поэтому важно не только заинтересовать школьников, но и найти единомышленников в структурах власти. Нашему отряду повезло, потому что глава района всегда за нас. Мы единственный в РБ отряд, на участие которого во всероссийской поисковой акции «Вахта памяти» закладывают средства в муниципальном бюджете. Плюс привлекаем спонсоров. Поэтому мы имеем возможность вывозить больше детей, чем остальные.
– В вашем отряде состоят ребята из спецшколы села Серафимовский. Трудные подростки с «богатым» прошлым, с уже сложившимся циничным взглядом на жизнь. Говорят, после поездок они приезжают другими людьми.
– Это мальчишки, которым уголовные сроки заменили на сроки пребывания в спецшколе. Один из таких «героев» - весь в наколках - угнал потехи ради 5 машин. Как он сам говорит – это только то, что сумели доказать. Мы им предлагаем съездить на «Вахту памяти» под Питер. Они говорят – да, сгоняем, так как воспринимают это как выезд на свободу. Хи-хи, ха-ха – такое настроение перед выездом. Когда попадают в лес, начинаются сами раскопки, поднимаем первого найденного солдата – у них происходит ломка. Все реагируют по-разному. У кого-то возникает полное неприятие и даже отвращение. Кто-то плачет. Кто-то уходит в себя. Но все приезжают уже другими людьми. Невозможно остаться прежним, когда ты своими руками поднял на свет кости молодого человека, который всего-то на пару лет старше тебя. Но он в трудные для страны годы пошёл защищать её и погиб ради вот этих застывших над его останками пацанов. И уже по приезде домой эти сорванцы способны сказать такие слова: «Юрий Леонидович, я ощутил такой подъём. Я ведь на самом деле люблю свою страну». Не все решатся поехать ещё раз, но этот момент жизни останется с ними навсегда. Меняются и девчонки. Выезжают такие до корней волос городские, которые даже вермишель приготовить не могут. Приезжают уже вполне подготовленные к жизни в любых условиях. А я тоже с ними вместе меняюсь. На мне, конечно, маска такого серьёзного мужчины, но мне хорошо с детьми, получаю кайф – пусть будет на их сленге – от общения ними.
– Нет ли опасений, что такие полевые открытия могут привести к психологическим травмам детей?
– Все желающие сначала проходят отбор. Диагностируется не только физическое состояние, но и психологическое. Проверяется стрессоустойчивость, выявляется эмоциональное состояние. Это очень важно. Потому что мы работаем на местах сражений, где под землёй могут находиться взрывоопасные предметы. Поисковая работа – не просто ежедневное, а ежечасное обучение. Мы каждый наш шаг объясняем, показываем. Теорию даём задолго до выездов. Практическая подготовка организовывается в историко-археологических лагерях «Патриот», «Юный спецназовец». После приезда из «Вахты памяти» ребята вновь проходят психологическое диагностирование состояния.
– Сколько останков подняли?
– С 2010 г. мы приняли участие в 15 поисковых акциях. Поднято 388 останков солдат и офицеров. Десятки имён установлены, найдены их родственники. Ребята участвовали в торжественном перезахоронении свыше 4520 воинов, а также в подъёме двух самолетов, одного танка. Для нашего музея привезено более 8 тонн экспедиционного материала с мест боёв.
– Слово «патриотизм» сейчас звучит на каждом углу, но такое ощущение, что это понятие давно обесценилось и вернуть ему былое значение не так просто.
– Был период, когда работа по патриотическому воспитанию в стране приостановилась. Да, руководители говорили, что мы делаем то и это. Принимались указы, программы, но они практически не работали. По разным причинам. Но 3-4 года назад почувствовал, что в стране наметился подъём патриотических настроений. Не искусственных, а настоящих.
– Что произошло три года назад?
– Связываю это с началом украинских событий. Они стали толчком к единению жителей нашей страны. Мы можем хаять и ругать нашего президента, но никто против не пойдёт, потому что он дал нам давно забытое чувство – гордость за страну. Чувствую оживление и по поисковой работе. Раньше отряды выезжали разрозненно, не было системы. А сейчас и количество участников растёт, и работа выстраивается комплексная, полноценная.
– В вашей биографии написано: «Сын служил в армии. И я горжусь этим». Добровольно пошёл?
– Да, было его решение. Но не скрываю – я очень этого хотел. Хотя бы потому, что теперь меня никто не упрекнёт, что занимаюсь военной патриотикой, а у самого сын откосил. К большому сожалению, многие из тех, кто бьёт себя в грудь, называет патриотом и работает с детьми, сами даже не служили в армии. Считаю, что человек, откосивший по надуманным причинам, не имеет морального права заниматься военно-патриотической деятельностью.
Айгуль МУСИНА